Аглая Тарасова: признание, белое пальто и тень громкого скандала
Москва, 20:10, 06 Ноя 2025, редакция FTimes.ru, автор Елена Галицкая.
В зале Домодедовского городского суда — тишина, камеры и взгляды журналистов. Аглая Тарасова, звезда российского кино и дочь народной артистки Ксении Раппопорт, впервые открыто признала свою вину по делу о контрабанде наркотических средств.
Это признание стало кульминацией истории, которая за несколько недель превратилась из частного эпизода в громкий символ разговора о личной ответственности публичных людей.
Вейп из Тель-Авива
Дело началось 28 августа, когда актрису задержали в аэропорту Домодедово после прилёта из Израиля. Как сообщили в прокуратуре, в багаже Тарасовой обнаружили вейп, содержащий гашишное масло. По версии следствия, устройство она спрятала в сумку, а сумку — в чемодан, надеясь пройти «зелёный коридор» без досмотра.
Сотрудники таможни нашли запрещённое вещество, и уже в тот же день против актрисы возбудили уголовное дело по статье 229.1 УК РФ — «Контрабанда наркотических средств».
Первоначально защита заявляла, что актриса «не осознавала содержания» устройства, однако на последнем заседании Тарасова полностью признала вину, пояснив, что везла вейп для личного пользования.
Белое пальто как символ
На первое заседание в сентябре Аглая пришла в спортивной толстовке и тёмных очках. Но к ноябрю её образ изменился: белое пальто, классические брюки, шпильки. Внешняя метаморфоза — словно попытка подчеркнуть внутреннюю готовность к покаянию.
Рядом — мать, Ксения Раппопорт, известная своими сдержанностью и глубиной драматических ролей. Теперь она переживает собственную драму в реальной жизни. Осунувшаяся, с усталым лицом и дрожащими руками, она слушала, как прокурор зачитывает обвинительное заключение.
«Признаю полностью», —
произнесла Аглая спокойно, но в зале в этот момент можно было услышать, как скрипит карандаш в руках судебного корреспондента.
Цена ошибки
Прокурор потребовал оставить слушания открытыми, несмотря на просьбу защиты о закрытом режиме. Суд согласился, сославшись на общественный интерес к делу.
Эксперты отмечают, что ситуация вокруг Тарасовой может стать прецедентом: впервые одна из популярных актрис открыто признаёт нарушение, связанное с контрабандой, не пытаясь прикрываться статусом или связями.
По словам юриста по уголовным делам Андрея Кузьмина, признание вины и сотрудничество со следствием могут сыграть в пользу Тарасовой:
«Если суд установит, что вещество предназначалось исключительно для личного пользования, наказание может быть минимальным. Но важно, что речь идёт о контрабанде — а это особо тяжкая статья».
Тень над репутацией
Для российской публики имя Аглаи Тарасовой всегда ассоциировалось с лёгкостью, яркостью, столичной богемой. Фильмы «Лёд» и «Доктор Лиза» сделали её одной из самых узнаваемых актрис нового поколения.
Однако в последние месяцы её карьера оказалась под угрозой: контракты приостановлены, рекламные кампании сняты, съёмки отменены. Продюсеры не спешат делать заявления, ограничиваясь фразой «ждём решения суда».
Тем временем поклонники делятся на два лагеря: одни призывают «не судить строго», другие требуют «одинаковых законов для всех». В социальных сетях набирает популярность хэштег #БелоеПальто, символизирующий не только внешний образ Тарасовой, но и стремление к очищению — или попытку его имитировать.
Материнская боль
Особое внимание вызывает фигура Ксении Раппопорт. Её появление в суде вызвало бурю эмоций: от сострадания до осуждения. Многие отмечают, что, несмотря на громкие фамилии, мать и дочь столкнулись с системой без привилегий.
«Это очень личная история. И, возможно, именно поэтому она так резонирует с обществом, уставшим от двойных стандартов», —
считает культуролог Анна Малышева.
Раппопорт, по словам очевидцев, не произнесла ни слова — лишь обняла дочь после заседания. Они вместе покинули здание суда, отказавшись от комментариев.
Что дальше
Очередное слушание назначено на 26 ноября. Суд должен выслушать свидетелей обвинения, которые не явились в зал. До этого момента актриса остаётся под подпиской о невыезде.
Какое решение примет суд, пока не ясно. Но уже очевидно, что эта история стала лакмусовой бумагой для общества, где границы между личной ошибкой и общественным примером стираются на глазах.
