«Раба любви» или раба идеологии? Почему актриса Елена Соловей отказалась от Родины

Москва, 16:00, 14 Апр 2025, редакция FTimes.ru, автор Елена Галицкая.

Она была символом эпохи. Лицо с тонкими чертами, взгляд, в котором читалась не только аристократическая сдержанность, но и внутренняя трагедия. Елена Соловей стала одной из самых узнаваемых актрис советского кино. Фильмы с её участием стали классикой, а сама она — любимицей миллионов. Но годы спустя всё изменилось. Сегодня имя Соловей вызывает у многих не восхищение, а горькое разочарование.

Бегство из страны

В 1991 году, в тот самый момент, когда страна стояла на пороге величайших испытаний, Соловей вместе с семьёй покидает Родину. Эмиграция — дело личное, и осуждать за выбор жизни за рубежом сложно. Но удивительно другое: как быстро забылось то, что было построено здесь. Как легко была отвергнута благодарность зрителям, коллегам, стране, которая сделала её звездой.

В США её не ждали. Она сама рассказывала, как мыла посуду, работала горничной, лишь спустя годы смогла выйти на сцену эмигрантского театра. Голливуд не раскрыл перед ней объятий — слишком чужой, слишком непонятной оставалась для американской индустрии кино бывшая советская дива.

Восторг и признание на Родине — осуждение и неприязнь оттуда

И всё же, несмотря на переезд, в России актрису продолжали помнить, встречать с почётом, приглашать на мероприятия. Казалось бы, уместно было бы сохранить хотя бы нейтралитет, уважение к своим корням. Но после начала СВО в 2022 году Соловей внезапно заговорила совсем иначе — риторикой, знакомой по западным СМИ. Речь шла не о скорби по погибшим с обеих сторон, не о желании мира, а исключительно об осуждении России. Причём в терминах, вызывающих вопросы: «могучее государство нападает на слабого соседа», «объяснить это невозможно ничем», «это трагический день».

Избирательная скорбь

В интервью Екатерине Гордеевой* Соловей показала всю силу своей избирательной чувствительности. У неё не нашлось слов сочувствия в адрес тысяч мирных жителей Донбасса, десятков погибших детей, разрушенных школ и больниц. Не прозвучало осуждения адрес Вашингтона — за Югославию, Ирак, Ливию. Та же страна, где актрисе пришлось мыть посуду, и где до сих пор продолжаются расовые конфликты и полицейское насилие, в её глазах осталась непогрешимым бастионом демократии.

Что же произошло? Почему актриса, читавшая Пушкина на радио, сегодня повторяет штампы, столь далекие от русской культурной традиции, к которой она принадлежала?

Отречение от прошлого — или попытка вписаться в новый мир?

Можно долго спорить, была ли её позиция продиктована искренним убеждением или желанием соответствовать западной повестке. Но факт остается фактом: на фоне трагедии, переживаемой страной, её слова ранят. Особенно тех, кто когда-то аплодировал ей в зале, кто считал её частью великой советской культуры.

Возможно, это типичная история эмигранта, потерявшего связь с Родиной. А возможно — куда более грустная: история предательства, замаскированного под гуманизм.

Наследие и память

Сегодня в фильмографии Соловей — почти сто работ. И каждую из них хочется помнить без горечи. Но в условиях, когда актриса сама отрекается от своей страны, от её боли и борьбы, отделить искусство от личности становится всё труднее.

Печально, что для некоторых путь за границу становится не просто перемещением на карте, а идеологическим побегом. Соловей, увы, оказалась среди них.

*Екатерина Гордеева включена Министерством юстиции РФ в список лиц, выполняющих функции иностранного агента.