Почему люди отрицательно относятся к каннибализму, если он так часто встречается у животных?

Москва, 10:26, 21 Авг 2019, редакция FTimes.ru, автор Сергей Кузнецов.

Головастики пожирают своих меньших конкурентов, чтобы как можно быстрее вырасти. Чайки и пеликаны относятся к числу видов птиц, которые едят детенышей в пищу или для предотвращения распространения болезней.

У видов насекомых, таких как богомол или австралийский красный паук, самцы предлагают свои тела в качестве окончательного подарка самкам после спаривания.

Каннибализм част и у млекопитающих. Многие грызуны могут съесть часть своих детенышей, если они больны, мертвы или слишком многочисленны, чтобы их кормить.

Медведи и львы убивают и поедают потомство взрослых самок, чтобы сделать их более восприимчивыми к спариванию. Иногда шимпанзе поедают несчастных сородичей, обычно младенцев, по-видимому, из-за простой возможности получить дополнительный белок.

Для людей, однако, каннибализм является абсолютным табу. На самом деле, наше отвращение к каннибализму настолько сильно, что согласие и этика мало что значат.

В одном из экспериментов участников попросили рассмотреть гипотетический случай человека, который дал разрешение своему другу съесть его части тела, когда он умер от естественных причин.

Участники считают, что это произошло в культуре, которая позволяла совершать акт каннибализма, что этот акт предназначался в честь умершего, и что мясо было приготовлено так, чтобы не было никаких шансов заболевания.

Несмотря на это тщательное описание, около половины участников по-прежнему настаивали на том, что действие неизменно было неправильным.

Даже в самых суровых ситуациях действие поедания плоти другого человека остается почти за пределами рассмотрения.

Оставшиеся в живых после знаменитой авиакатастрофы 1972 года в Андах почти умирали от голода, прежде чем поддаться разуму и съесть тех, кто уже умер.

Один выживший, Роберто Канесса, чувствовал, что съесть своих попутчиков будет «воровать их души» и опускаться до «абсолютного унижения» — несмотря на то, что после аварии он, как и многие другие, заявил, что будет рад, что его тело сможет помочь общественной миссии выживания.

 

Категорическое отвращение

 

Приведенный выше трагический случай показывает, почему люди являются исключением из правила каннибализма у животных. Наша способность представлять личности живых и умерших не имеет себе равных.

Эта глубокая связь между личностью и плотью может означать, что тщательное рассуждение в определенных ситуациях о достоинствах каннибализма отменяется нашими чувствами отторжения и отвращения.

Так почему же наше отвращение относится к человеческой плоти, а не к другим животным?

Философ Уильям Ирвин предлагает нам представить ранчо, которое выращивает пухлых детей для потребления людьми, так же, как мы откармливаем и убиваем скот на говядину.

Ирвин предполагает, что те же аргументы, которые мы применяем для оправдания убийства коров, применимы и к детям. Например, они не будут протестовать, и они не способны к рациональному мышлению.

Хотя Ирвин не всерьез выступает за употребление в пищу детей, этот сценарий полезен для освещения нашей предвзятости при рассмотрении этики каннибализма. С юных лет мы склонны думать о категориях, таких как люди или коровы, как об основополагающей реальности или «сущности», которую нельзя наблюдать непосредственно, но которая придает вещи фундаментальную идентичность.

Например, люди — разумные и рациональные мыслители, у нас есть личности и желание жить, и мы создаем связи друг с другом.

Этот психологический эссенциализм — полезный ярлык для определения наших ожиданий и суждений о членах категории, но он не очень хорошо работает, когда типичные качества этой категории не применяются, например, после смерти.

Вот почему консенсуальный посмертный каннибализм все еще встречается с таким отвращением. Даже если мы сможем заставить себя считать это морально приемлемым, мы не можем заставить замолчать свои мысли о человеке, с которым это произошло.

То, как мы взаимодействуем с животными, формирует их классификацию. Исследования показывают, что чем больше мы думаем о животных как обладающих человеческими свойствами, то есть как о «таких, как мы», тем больше мы склонны думать, что их нельзя есть.

 

Адаптация к незнакомому

 

Хотя обвинения в каннибализме часто ложно выдвигались для демонизации групп, они не отсутствуют в истории человечества.

Сообщалось, что ранние жители Папуа-Новой Гвинеи участвовали в погребальном каннибализме, полагая, что лучше, чтобы тело съели люди, которые любили умерших, чем черви и личинки.

Части мумий ели в лечебных целях в пост-ренессансной Европе.

Мы подозреваем, что могли бы приспособиться к человеческой плоти в случае необходимости. Многие люди испытывают отвращение ко всем видам мяса, в то время как гробовщики и паталогоанатомы быстро приспосабливаются к изначально трудному опыту обращения с трупами.

Постоянное исследование мясников в Англии показывает, что они легко адаптируются к работе с частями животных, что для среднего потребителя кажется довольно отвратительным.

К счастью для большинства из нас, нет необходимости преодолевать наше отвращение в обозримом будущем. Некоторые философы утверждают, что хоронить мертвых слишком расточительно в контексте борьбы с голодом в мире — но на столе есть гораздо более приемлемые альтернативы, чем мясо человека.

Мы можем перейти на потребление большего количества растений и есть меньше мяса, чтобы сохранить ресурсы, потерянные в результате скармливания растений непосредственно домашнему скоту. Насекомые могут удовлетворить наши потребности в белке, и есть перспектива культивируемых мясных технологий.

Пока что мы рады продолжать принимать «мудрость отвратительности»: человеческая плоть, несмотря на ее биохимическое сходство с таковой у других млекопитающих, будет по-прежнему твердо запрещена.

 

Авторы: Джаред Пьяцца и Нил Маклатчи, лекторы по социальной психологии, Университет Ланкастер.