Победа Анджея Дуды – конец польского неолиберализма?

Москва, 11:53, 01 Июн 2015, редакция FTimes.ru, автор Сергей Кузнецов.

На выборах Президента Польши, которые состоялись 24 мая, 43-летний юрист, Анджей Дуда, свежее лицо на политической сцене Польши, победил действующего президента Бронислава Коморовского с небольшим перевесом.

Победа Дуды, в основе программы которого был экономический популизм, показывает углубление недовольства неолиберальной экономической реформой не только в Польше, но и во всей Восточной Европе. Греция и Венгрия уже приняли государственническую и националистическую экономическую политику, которая противоречит свободной рыночной политике последних двух десятилетий. Сейчас Польша — одна из шести крупнейших экономик Европейского Союза, которая,  скорее всего, тоже встанет на этот путь.

Отказ Польши от неолиберализма будет весьма символичен, так как именно Польша была законодателем моды на неолиберальные реформы в Восточной Европе. В 1990 году министр финансов Лешек Бальцерович, сражаясь с наследием коммунистического строя и перед перспективой гиперинфляции, организовал почти в одночасье переход от социалистической экономики к рыночной, под свой «план Бальцеровича». Цены, до того контролируемые, были либерализованы. Торговля, ранее монополизированная, была освобождена. Валюта получила плавающий курс. Предприятия из государственной собственности, были проданы или переданы в частные руки.

Бальцерович и другие реформаторы в Восточной Европе, не ожидали, что общественное принятие неолиберальных реформ продлится слишком долго. Они предполагали, что резкие и кардинальные изменения, инициировали бы возникновение масштабных экономических потрясений, в свою очередь, могущих спровоцировать политические катаклизмы. Они сознательно стремились к проявлениям общественного гнева, и, понимая то, насколько важны были реформы, они проталкивали их как можно быстрее. Они планировали толчок рыночной экономики, который, как они полагали, довольно быстро установит  некое «экономическое статус-кво». Однако, оказалось, что «окно возможностей» для неолиберальных реформ в Восточной Европе оставалось открытым на протяжении десятилетий, то есть, гораздо дольше, чем тогда думали.

Действительно, стандартные показатели либеральной экономической реформы, такие как индексы экономической свободы Института Фрейзера или американского Института наследия, однозначно демонстрируют, что посткоммунистические страны Восточной Европы испытали впечатляющий прогресс по направлению «экономической свободы» с 1990 до середины 2000-х годов. Затем темпы реформ начали снижаться после глобального финансового кризиса 2008 года.

После мирового финансового кризиса, волну недовольства пережили несколько восточноевропейских правительств, отказавшихся от рекомендаций международных финансовых институтов и поддержавших националистическую экономическую политику.

Предыдущие теории «переходного периода», которые предсказывали, что период радикальных реформ будет длиться очень короткое время, явно не учитывали какие-то реальные причины, вызывающие продолжительность неолиберальных реформ, в частности, международные стимулы.

Движущей силой этих реформ было «желание конкуренции». Страны Восточной Европы смотрели на Китай, который начал либерализацию своей экономики в 1979 году, и получил волну прямых иностранных инвестиций. Восточноевропейские правительства всех политических мастей поняли, что для получения иностранных денег, они должны были сделать то же самое.

Для того, чтобы «подать сигнал», об открытии этих стран для инвестиций, восточноевропейские правительства провели либерализацию своих экономик и приняли многие аспекты стандарта Вашингтонского консенсуса — рецепта для быстрого роста, который выступает за свободный рынок и глобализацию. В дополнение к конкуренции с развивающимися странами в Азии и Латинской Америке, 27 новых посткоммунистических стран открыли свою экономику в то же время и, как следствие, им пришлось конкурировать друг с другом. Чтобы установить независимость друг от друга, эти страны лишь частично ввели приватизацию, единый налог и резкое сокращение ставки корпоративного налога. Хотя большинство из этих реформ совпало со значительным ростом иностранных инвестиций, они обслуживали богатых гораздо более, чем бедных, усиливая социальное неравенство.

В конечном счете, восточноевропейские лидеры получили то, что хотели: колоссальный приток иностранного капитала. Десятки миллиардов долларов утекли в Центральную и Восточную Европу в 2000-е годы, делая этот регион крупнейшим объектом инвестиций в мире, опережая Азию в инвестициях и на душу населения, и в абсолютном выражении.

Но потом «вечеринка» закончилась. В 2009 году Восточная Европа перенесла то, что экономисты называют «жесткий стоп». Иностранные инвесторы не извлекали деньги, но, чтобы «заткнуть дыры» в своих странах, они вдруг прекратили вкладывать деньги в Восточную Европу, вызвав массовое падение темпов роста, гораздо более существенное, чем в других развивающихся государствах. Зависимость от торговли и инвестиций Европейского Союза, показала, что страны Восточной Европы особенно уязвимы перед лицом кризиса в Еврозоне. Неолиберальная политика жесткой экономии, принятая ныне в Западной и Восточной Европе, вызвана затяжным кризисом.

Именно в этот момент у восточноевропейских избирателей стали расти разочарования неолиберальными реформами. Для них эта политика перестала приносить обещанные им преференции — иностранные инвестиции и быстрый рост. Негативные последствия неолиберализма вдруг казались более значительными. Неравенство доходов и богатства выросло по всему региону.

В Польше коэффициент Джини, который представляет собой величину национального дохода, который нужно перераспределить для достижения равенства, вырос с 26,9% в 1989 году до 33,7% в 2008 году, по данным Всемирного банка, выглядя не намного лучше, чем у России. Многие менее развитым сельским регионам в странах Восточной Европы, не удалось добиться процветания путем  торговли в крупных городах, таких как Прага, Варшава или Берлин. Определенные слои населения сильно пострадали, в том числе молодые семьи, пожилые люди, и находящихся в неблагоприятном положении группы меньшинств, таких как цыгане. Многие страны заплатили высокую цену в виде потерянных рабочих мест, безработицы, и оттока населения. Такие страны как Румыния и Украина потеряли более 10% своего населения в период между 1989 и 2008 годами. Размер население Болгарии сократился более, чем на 20% с 1988 по 2013 год. Столь прославленные своими «неолиберальными успехами», Латвия и Литва — также потеряли более 20% своего населения, когда их промышленность рухнула и работники нашли работу за рубежом.